Я очнулась от резкой боли в животе. Сколько бы раз это ни повторялось, никак не могу привыкнуть.
Я сложилась пополам, втягивая воздух сквозь зубы, а затем осторожно выдыхая его.
– Ты уже проснулась, дорогая? – в такие моменты отец был очень заботлив и предупредителен.
Он поднёс мне тёплое питьё, снимающее боль. И когда оно подействовало, помог спуститься на пол.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он участливо.
Я прислушалась к себе. Боль постепенно проходила, таяла в тёплой неге, окутавшей тело после лекарства.
– Хорошо, спасибо, мне уже лучше, – сообщила отцу, продолжая опираться на его руку.
Он помог мне дойти до ширмы, за которой я сменила наряд для процедуры пересадки на свою повседневную одежду. А затем повёл меня в кухню.
Здесь за мной тоже ухаживал отец. Хотя я и пришла в себя настолько, что могла бы сама приготовить завтрак.
– Вы слишком добры ко мне, – произнесла я, наблюдая, как он разогревает для меня вчерашнее жаркое.
– Что ты, Лидия, долг каждого отца – заботиться о своей дочери, – магистр погладил меня по волосам и тут же отошёл, потому что мы оба смутились от этого неожиданного проявления нежности.
Поставив передо мной тарелку с жарким, отец положил порцию и себе. Сел напротив и с аппетитом принялся за сытный завтрак.
Прежде он никогда не вёл себя подобным образом. И я решила, что это хороший знак.
Я тоже взяла ложку. После трёх дней поста вчерашнее жаркое казалось пищей богов. К тому же у меня проснулся зверский аппетит, который будет сопровождать меня в течение всего месяца.
И это тоже было хорошим знаком – эмбриону понравился «сосуд». И он согласился расти внутри меня.
Иногда было даже жаль, что это всего лишь на месяц.
Конечно, я понимала, что совершенно не готова родить собственного ребёнка. У меня нет ни мужа, ни дома, ни профессии, которая помогла бы зарабатывать самостоятельно.
Периодически я задумывалась о своём будущем. Но там всё было туманно и неопределенно.
Я бы хотела учиться, получить профессию и встать на ноги. Для этого нужны деньги на оплату Академии и разрешение опекуна. Но мне элементарно не хватало решимости, чтобы попросить отца о помощи.
И вдруг он говорит такие слова… Долг отца – заботиться о дочери?
– Отец, у меня есть одна просьба… – начала я и вдруг оробела.
Я никогда и ни о чём его не просила. Не решалась. И сейчас вдруг показалась себе чересчур самонадеянной.
Но отец отреагировал с неожиданным участием.
– Смелее, Лидия, говори, чего ты хочешь?
И я решилась.
– Я бы хотела учиться, если вы не возражаете.
– Учиться? – в голосе было столько удивления, что я опять смутилась. Но отец вдруг продолжил. – И где бы ты хотела учиться?
– В Женской академии.
Этот ответ я продумала уже давно. Там обучали нескольким специальностям и исключительно женщин.
Смешанные учебные заведения только начинали появляться. И говорили, что в них царствуют далеко не скромные нравы. Это было не по мне.
– В Женской академии? – отец даже отвлёкся от жаркого и с любопытством посмотрел на меня. – И какую профессию ты хотела бы освоить?
– Кухарки или швеи, – быстро ответила я.
Предпочтительнее, конечно, поварской факультет, готовить мне нравилось больше, чем шить. И выходило у меня намного лучше. Но обучение там стоило дороже, поэтому я согласилась бы и на второй вариант.
– А почему ты не хочешь стать сестрой милосердия? Эта профессия сейчас очень востребована. Тебе будет несложно найти работу. К тому же ты помогаешь мне в лаборатории, и кое-какие знания у тебя уже есть. Ну и я мог бы тебя поднатаскать для поступления, – отец продолжал меня изумлять, так серьёзно он рассуждал о моём будущем.
– Правда? – на глазах у меня выступили слёзы, настолько невероятным казался этот разговор. – Спасибо, спасибо!
Я бы бросилась отцу на шею, если бы на не разделял широкий кухонный стол.
– Давай мы поступим так, – рассудил отец, прежде чем вновь вернуться к завтраку. – Завершим этот заказ, получим деньги и отложим их на твоё обучение. Ты можешь брать книги по медицине в моей библиотеке. И, если у меня не будет более важной работы, я займусь твоей подготовкой к вступительным экзаменам.
Я всё-таки всхлипнула, исключительно от счастья. Ещё бы – ведь прямо сейчас начинала сбываться моя мечта.
Отец не стал ждать слов благодарности. Он отодвинул пустую тарелку и поднялся из-за стола, показывая, что разговор окончен.
Я же осталась сидеть наедине со своим счастьем и мыслями о будущем. А ещё грязной посудой, которую мне предстояло вымыть.
Следующие дни я делила между кухней и библиотекой, где читала книги по медицине. Большая часть была мне совершенно непонятна. И я ждала, когда у отца появится свободное время, чтобы разъяснить мне эти моменты.
К сожалению, работы у него было по-прежнему много. Мы встречались только, когда я приносила ему еду, и во время ежедневных осмотров.
Каждое утро я спускалась в лабораторию, где магистр исследовал моё состояние и записывал показатели. Сначала он брал меня за запястье и считал пульс. Затем приставлял к груди расширенную на конце трубочку и слушал сердцебиение. Потом проделывал ту же манипуляцию с моим животом.
Наконец он решал, что отклонений нет, развитие эмбриона идёт, как надо, и отпускал меня до следующего утра.
Сначала я ждала, когда у магистра появится время на подготовку к экзаменам. А затем нашла медицинскую энциклопедию со схематическими картинками и описаниями.
И неожиданно увлеклась.
Нашла несколько разновидностей бюксов и теперь ни за что не спутала бы их с другой лабораторной посудой. Ещё узнала, что трубка, при помощи которой отец слушает моё сердцебиение и дыхание, называется стетоскоп.
В общем, за последующие дни я совершила множество открытий. И поняла, что отец был прав – из меня получится сестра милосердия. Всё это было ужасно интересно.